Основоположник отечественной школы методов искусственного интеллекта. Член-корреспондент АН СССР (1966), академик АН СССР (1984, с 1991 – РАН). Родился 12 (25) мая 1914 в г. Орехово-Зуево Московской области. Окончил с отличием МЭИ (1940) по специальности «инженер-электрик по авиа-авто-тракторному оборудованию». Кандидат технических наук (1949), доктор технических наук (1956). Лауреат Государственной премии СССР (1972) за четырехтомную серию инженерных монографий «Техническая кибернетика. Теория автоматического управления».
Работы Г.С. Поспелова до начала 60-х годов были связаны с теорией автоматического управления, системным анализом и применением вычислительной техники в процессах управления. Они касались линейных и импульсных систем автоматического регулирования, реализации оптимальных программ в системах автоматического регулирования. Ряд важнейших результатов был получен Г.С.Поспеловым совместно с известным ученым в области автоматического управления А.А.Красовским.
Г.С.Поспелову принадлежит постановка задачи создания новой информационной технологии, использующей методы искусственного интеллекта, как технологии решения задач пользователями-профессионалами в своих предметных областях, не имеющими специальной подготовки в области системного анализа, программирования и вычислительной техники. Принципиальной особенностью этой технологии должно быть изменение роли системных аналитиков и программистов-прикладников с выведением из их контура непосредственного использования ЭВМ при решении задач и использование создаваемых ими декларативных и процедурных знаний в качестве баз знаний информационных систем, поддерживающих эти новые информационные технологии. Активная роль конечных пользователей при решении задач должна при этом поддерживаться интеллектуальным человеко-машинным интерфейсом. Постановка такой задачи была опубликована Г.С. Поспеловым в 1982 в «Вестнике АН СССР».
В 1986 при формировании предмета и методов современной информатики Г.С. Поспелов указал место методов и средств искусственного интеллекта в развитии новой информационной технологии (см. сборник «Кибернетика. Становление информатики». М., Наука, 1986).
Как свидетель и непосредственный участник развития методов искусственного интеллекта и их использования для применения ЭВМ, Г.С.Поспелов давал трезвую оценку истории в этой области, достигнутых к началу 90-х годов результатов и перспектив на будущее. Его мнения на этот счет, наряду с мнениями других крупнейших авторитетов, приведены в сборнике «Будущее искусственного интеллекта», ред.-сост. К.Е.Левитин, Д.А.Поспелов. М., Наука, 1991.
Г.С. Поспелов долгое время преподавал в МФТИ, где с 1969 г. заведовал кафедрой «Проектирование и организация систем».
Награжден 7 орденами и 24 медалями. Два ордена Красного Знамени и орден Отечественной войны II степени он получил во время войны за участие в боевых действиях. После войны за научную, преподавательскую и организаторскую деятельность Г.С.Поспелов был награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Октябрьской Революции, Отечественной войны I степени.
Умер 24 ноября 1998 в Москве. Похоронен на Востряковском кладбище.
Из воспоминаний Г.С. Поспелова:
Последние недели и дни войны
«Я всю войну прослужил в одном и том же авиационном полку. Это был 765 штурмовой авиационный полк. В августе месяце 1941 года я, будучи рядовым, исполнял обязанности инженера полка по электроспецоборудованию, затем был произведен в сержанты и назначен электромехаником эскадрильи. Позднее, уже офицером, я вновь стал инженером полка по электроспецоборудованию в этой должности и в звании инженера-капитана закончилась моя служба в военное время.
Так сложилось, что полк наш никогда не оказывался среди отступающих войск. Бои, в которых участвовал полк, были или оборонительные, но без наступления, или наступательные. В августе- сентябре 1941 года полк участвовал в оборонительных боях под Ленинградом с внешней стороны блокадного кольца (аэродром Кайвакса, что в 10 км от Тихвина). Затем оборонительные бои под Москвой и далее наступательные бои на Западном фронте.
На боевые задания эскадрильи и группы штурмовиков летали с Люберецкого аэродрома и с центрального аэродрома на Ленинградском проспекте, где сейчас аэровокзал.
Не могу забыть один эпизод, который произошел на Люберецком аэродроме. Летчик Д. Болгов на своем штурмовике полетел на разведку. Возвратился благополучно. Мы как обычно, подбежали к самолету и увидели плачущего Болгова. Он долго ничего не мог сказать. Потом. Улыбаясь сквозь слезы закричал: «Братцы, немцы отступают. Я четко видел, что колонны их машин идут на запад, прочь от Москвы». Так впервые мы узнали о начале нашего наступления под Москвой. Далее полк участвовал все лето в боях на Западном фронте.
В июне 1942 года я получил первую и поэтому самую дорогую для меня правительственную награду – медаль «За боевые заслуги».
Осенью 1941 года, пополнившись самолетами в Куйбышеве, полк был направлен на аэродром Кумтор-Кала (20 км севернее г. Махач-Кала). Далее – участие в наступательных боях на Сев. Кавказе, на знаменитой Голубой линии. Летом 1943 на Голубой линии произошло знаменательное событие для всей нашей военной, точнее, истребительной авиации.На Голубой линии происходили бои такого масштаба, что с каждой стороны участвовало по 100-150 истребителей. К этому времени наша истребительная авиация была полностью перевооружена новейшими по тому времени самолетами, способными к эффективному вертикальному маневру. Вступили мы в войну, как известно, в основном с истребителями И-16, у которых был хороший только горизонтальный маневр, а немецкие истребители сбивали их именно на вертикальном маневре. И вот теперь в одном из воздушных боев от общей массы истребителей отделился Мессершмидт и наш ЯК. И начался между ними воздушный бой на вертикальных маневрах. И в конце концов наш ЯК сбил немца, догнав его при наборе им высоты.
Как потом выяснилось, наш ЯК пилотировал командир истребительного полка подполковник Наумчик. Говорят, что вся передовая аплодировала этому подвигу полковника Наумчика. Во всех авиационных полках по этому поводу были проведены митинги.
Однако я увлекся, писать собирался все-таки о последних неделях и днях войны. Весной 1944 года наш полк был включен в состав штурмовой дивизии, которая вошла в состав 16-й воздушной Армии I-го Белорусского фронта. 13 января 1945 года началось предпоследнее наступление войск I-го Белорусского фронта. Войска перешли польско-германскую границу, вышли к Одеру и закрепились на Кострицком плацдарме. От этих боев у меня сохранились несколько интереснейших аэрофотоснимков. Дело в том, что мы установили на штурмовиках фотоаппараты для перспективной съемки. Установили так, что оптическая ось фотоаппаратов совпадала с осью пушек, пулеметов и реактивных снарядов штурмовика. И когда летчики нажимали на гашетки пушек и пулеметов и пуск снарядов, он одновременно включал фотоаппараты, которые автоматически через 165 сек. делали снимки в продолжении всей атаки наземных целей.
На снимках атаки автоколонны видно, как прыгают немцы из автомашин, как бегут и падают на снег. На другом снимке видно, как лошади встают на дыбы и бегут люди, спасаясь от пушечно-пулеметного огня и реактивных снарядов.
Примерно в конце марта 1945 года я с группой технического состава при очередном перебазировании на автомашине подъехал к польско-германской границе. Граница проходила через центр какого-то городка, название не помню. Точно на границе раньше нас прошедшие войска соорудили арку и на арке мы прочитали надпись крупными буквами: «Вот она проклятая Германия». Интересно, что польская сторона городка мало пострадала и была почти цела. Зато западногерманская часть была полностью разрушена, буквально стерта с земли лица. Такой был накал ненависти. Здесь немцам, видимо мстили за разрушенные города и села. А может быть они здесь особенно ожесточенно сопротивлялись, поскольку русские войска впервые после семилетней войны 18 века вступили на исконно немецкие земли.
16 апреля 1945 года началось последнее наступление, закончившееся 20-го мая взятием Берлина и полной капитуляцией берлинского гарнизона. Это были очень напряженные дни. Полк делал по 70-80 боевых вылетов в день – это было очень много для штурмового полка, учитывая потери и неизбежные повреждения материальной части в боях. В последние дни полк базировался на аэродроме Штраузберг в 30 км от Берлина. Там же находился штаб I –го Белорусского фронта.
Перед началом наступления примерно недели за две меня вызвали на КП полка и мне сказал командир полка, подполковник В.Г. Заноздра (ныне покойный), чтобы я представился сидящему за столом генерал-майору. Нужно сказать, что генерал на КП авиационного полка была редкость необыкновенная. Поэтому присутствующие на КП стояли навытяжку. Когда я представился, генерал сказал, что по личному указанию маршала Жукова я должен на двух штурмовиках установить по 4 фотоаппарата для перспективной съемки. Все четыре снимка должны образовать панораму с раствором около 150°.Генерал сказал, что самолеты, оснащенные этими фотоаппаратами, должны будут пролететь по будущим маршрутам наших наступающих на Берлин танковых колонн. Панорамные фотоснимки должны быть розданы танковым экипажам для ориентировки при наступлении на Берлин. Сложность для летчика, пилотирующего такой самолет, заключается в том, что он должен был лететь на высоте около 50 метров и строго прямолинейно на отдельных участках, не совершая никаких привычных для него, противозенитных маневров.
Самолет с фотоаппаратами для маскировки сопровождала эскадрилья штурмовиков из 12 самолетов, а их сверху прикрывал полк истребителей. Поставив задачу, на прощание генерал сказал, что при любой технической неисправности, какая бы не произошла: засветилась непроявившаяся пленка, не сработал фотоаппарат, не стыковываются снимки в единую панораму и т.п. я буду отдан под суд. Под суд я не попал. Задание со своими механиками выполнил, и это было учтено при представлении меня к очередной правительственной награде.
Война для нашего полка окончилась 2- го мая 1945 года, когда окончательно был взят Берлин. 7 мая мне посчастливилось попасть в Берлин. Поездку на автомашине организовал замполит полка майор Слив. Мы были у рейхстага, сфотографировались около него, а также на фоне Бранденбургских ворот. Побывали в разгромленной имперской канцелярии. Я подобрал с пола на память два фашистских ордена и несколько личных бланков Геббельса. Залезли на одну из четырех боковых башен рейхстага, увидели сверху фактически разрушенный город. Есть у меня фотография города с крыши рейхстага. На колоннах и фронте рейхстага видел многочисленные надписи наших солдат. Все было исписано. Одну надпись с аршинными буквами помню до сих пор: «А мы из Житомира».
Вспоминается еще одна история личного характера. Сразу после начала войны личный состав полка(тогда еще 175 БАД) получил приказание переехать из Великих Лук в Воронеж для переучивания на самолеты ИЛ-2. По пути из Великих Лук в Воронеж я имел возможность 17.VI.1941 года заехать к маме, брату и сестре в Москву. Тогда всем казалось, что война вот-вот завершится нашей победой. Видимо в силу этой уверенности моя 17-летняя сестренка Машенька(сейчас Мария Сергеевна Поспелова- ветеран Великой Отечественной войны) сказала: «Обязательно привези мне чулки из Берлина». Тогда в страшной моде и дефиците были чулки-паутинка. И вот, в 1956 году на черном рынке, у рейхстага я купил две пары чулок-паутинка у какой-то китайца с рук. Когда я приехал домой в краткосрочный отпуск, а Маша, демобилизовавшись после участия в войнах с Германией и Японией (она была связисткой) встретилась со мной, я ей сказал: «Вот тебе, Маша, чулки из Берлина, которые ты просила, и дарю их тебе не через 2-3 месяца, а через тяжелейшие четыре года».
Теперь следует вернуться к 7 мая 1945 года. К вечеру, когда мы возвращались домой в полк в Штраусберг, выехав из предместий Берлина, мы вдруг увидели зарево трассирующего зенитного огня. Слышался треск автоматов и пулеметов, иногда грохотали зенитные орудия. Откровенно говоря, мы перепугались, решили, что где-то прорвались немецкие группировки и вновь в районе Берлина начались бои. Подъехали к контрольно-пропускному пункту и спрашиваем стариков солдат, что случилось. А они в ответ не говорят ни слова, а только плачут. Наконец, один сказал: «Ребята, война – то ведь кончилась».
То, что мы видели и слышали, было стихийным салютом войск фронта. Дело в том, что 7-го мая в Реймсе союзники подписали с немцами акт о предварительной капитуляции. Эта новость самым непостижимым образом распространилась по нашим войскам и вызвала стихийный салют. Когда, наконец, мы приехали я попытался войти в комнату, в которой мы жили с полковым доктором,- я услышал пальбу из пистолета. Приоткрыв дверь, я увидел доктора лежащим на кровати, по его выражению в легкой эйфории(сиречь в сильном подпитии) и стреляющего в потолок из своего кольт- браунинга. Я знал, что у него всего одна обойма и в ней 11 патронов( один он истратил на кого-то еще в Польше). Переждав в стороне, когда кончится пальба я зашел в комнату, и доктор заявил мне, что никакой кольт-браунинг ему теперь не нужен, так как война кончилась. Однако в штабе полка никаких официальных данных не было, не было их и в штабе дивизии. Весь день 8 мая был очень тревожным. Что только мы не передумали. Наконец, 9-го мая стало все официально известно о подписании немцами акта о безоговорочной капитуляции. И вновь начался стихийный , долго не смолкающий салют. Стреляли все из всего. Таков был финал 4-х летних тяжелейших боев, стоивших советскому народу огромных жертв, народу, показавшему невиданный героизм, упорство и самоотверженность.
В заключении скажу, что ровно через 25 лет в майские дни 1970 г.я был в Берлине, столице ГДР и попросил сфотографировать меня на том же фоне Бранденбургских ворот, но и рейхстаг и Бранденбургские ворота были в Западном Берлине за стеной. Стена высокая и Бранденбургские ворота были хорошо видны.
Г.С. Поспелов- академик